СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ

    Не каждая ангарская сука покорила Мунку-Cардык, 3500 м. А, Тема, по леднику без кошек и ледоруба поднимался на вершину дважды. И Байкал обошел. Где пешком, где по воде. Не нравилось ему сидеть сиднем на байдарке. Спрыгнет в воду и на берег. Особенно, когда сильно жарко.

    Если же попадались населенные пункты и местные собаки налетали стаей, заскакивал на байдарку. Его территория. Собаки право собственности уважают. Нужно только своевременно и правильно, по-собачьи, это право "подписывать" и "переписывать". Хлопот хватает. Через несколько минут уже бегал в этой стае. Умел договориться. Умел ладить. Известности его и признанию можно было позавидовать. Когда спрашивали про хозяина, кто такой? Объясняли: -”Чару знаете, известная собака в ангарских туристских кругах, вот у нее был щенок, так это хозяин этого щенка”. Приходилось и суровые схватки выдерживать. Два клыка потерял в битвах. Один сверху и один снизу. Да и шкура была вся шрамах. И ухо порвано. Сраслось почти не заметно.

Самообладание, расчетливость никогда не терял. Перед кавказскими волкодавами, охраняющими турбазу на Заме ложился на землю. Уважающие себя собаки "лежачего не бьют". Зато потом имел доступ к ихним мискам с простоквашей. Летом молоко не сохранишь, продавать некому. А собачкам простокваша нравится. Стоило дернуться, побежать – и, ”крышка”.

    Пофорсить любил, когда зрители. Сядет на носу байдарки, как капитан смотрит вдаль. Ни одного взгляда не бросит на подружек, провожающих его по берегу. В Сосновке, за Чивыркуйским заливом, кобель видать уже сильно старый. Cука провожала по берегу километра два. Так тоскливо всматривалась на удаляющуюся лодку. Тема даже "бровью не повел".

    В бухте Змеевой, в Чивыркуйском заливе, пока облаивал ужей, змей местных, лодки ушли на горячие источники. На другую сторону бухты. Километра два по воде. Переплыл. И волны не испугался. Людей только напугал. Когда, сидя в источниках, разглядели в прибрежных волнах собачью голову, казавшуюся вдалеке головой нерпы... Похолодели...Волной ведь могло захлестнуть...Враз слетела вся нега и блаженство от маленьких вулканических пузырьков, приятно ласкающих волоски на коже, как в ванне с шампанским. В следующие разы уже без него не уходили. Брали с собой.

    Рыбу если оставляли у костра на ночь покоптиться, крупную себе, мелкую ему. Вставал пораньше и все переигрывал наоборот. Аккуратно снимал, рожны у костра так и оставались торчать из земли. Только без рыбок, без самых жирных. Все никогда не съедал. Всегда делился. Рыбы было много. Даже рыбные котлеты из щук никто уже не ел. И Тема не мог одолеть и соседи.

    Очень любил пугать тех, кто его боится. Овец у озера Зама еле-еле отняли. Стадо гонял молча, как волк. Хотя за всю жизнь никого так и не укусил. Пришлось посадить на привязь. И извиняться перед хозявами.

    Зато, когда все расходились по своим делам. Кто на рыбалку, кто по грибы, кто за курильским чаем, кто купаться. Оставался караулить палатку. И не напрасно. Местные коровы так и норовили все растоптать и везде все "заминировать". Тема подпускал поближе. И налетал неожиданно. Если корова боялась и убегала, мог гнать ее долго. Если же наставляла рога, то не связывался. Может и забодать. Интересно, в Баргузинском заливе коровы, как заправские бегемоты, плавают по мелководью. И от мошки защита и водная растительность вкусная. К палатке никого не подпускал. Ночью же, когда все в палатках, убегал в деревню за приключениями на свою шею. Прибегал обратно рано. Пока все спят. Днем отлеживался.

    Был еще случай. Хозяин о нем вспоминает c досадой и со стыдом. Сломался он перед двумя наркоманами. На темной дорожке. Упал. Начали они его пинать. И ребра уже сломали, и дышать уже было трудно… И тут, вдруг, Темка залаял. Сердце видать ему подсказало. Жил он не на привязи. Имел отдельную конуру “в коттеджах”. В отличие от хозяина, проживавшего в коммуналке. Прибежал, оторвавшись от каких-то своих собачьих дел. Стал пугать, что укусит. Поднялся хозяин, услышав подмогу. И убежали наркоманы, унося добычу, 300рублей. И было и больно, и стыдно, и обидно за нерасторопность, за потерю бдительности, за трусость, за малодушие, за мизерность цены жизни. Грустно приходится констатировать, - сейчас только в рассказах о собаках можно прочитать о том, что кто-то рисковал своей шкурой ради спасения человека, не зарабатывая деньги. Дорожка вообще-то не была безлюдной. Темка лизнул. Гордо поднял голову – “Вот как надо! Эх! Растяпа! Не в небесах надо витать, а по сторонам смотреть! Ротозей!”. Для него волчьи законы каменных джунглей были просты и понятны.

    Не любил Темка мышей и бурундуков. А может наоборот. Любил. Любил разнообразить свой обычный рыбный рацион. В дельте Селенги подземные воды близко от поверхности. Мыши глубоко зарыться не могут. Земля мягкая. Раскопал он там мышиных норок бессчетное количество. Кого не мог раскопать, того караулил терпеливо, долго… Как профессиональный кот. Когда попытался приблизиться к соседям, семье аистов. Задали они ему трепку. Еле ноги унес. Издалека аисты похожи на древних рыцарей, такие же острые, неуклюжие, с многообещающим клювом-копьем. На мысе Кедровый кое-кто из бурундуков поплатился за свою самонадеянность и неосмотрительность. Но, чаще всего бурундуки оказывались проворнее.

     В урочище Берег Бурых Медведей за мысом Покойники "косолапые" постоянно ходят по берегу. Целые тропы по берегу набили. Да и кучи навалили "будь здоров". Запах непривычный. Тема хвост поджал. Однажды подплыли на байдарке к "косолапому" метров на 10. Против ветра. Тут Темка увидел чей это запах. И увидел как тот удирает, кувыркается через голову, запнувшись о кочку. Удирает - значит боится. Теперь, услышав ночью, что галька прибрежная заскрипела, сразу вперед. Всю ночь гонял "босоногих". Погиб в городе. От недоброй руки. На своем посту. В 2005 году. По собачьему паспорту полное имя было Тимон. Кремирован на Олхинским плато.

    Опустит хозяин руку. Никто не сунет в нее свой холодный носик. Хорошо, что кремировал. Теперь взгляд не ловит привычные очертания в промелькнувших силуэтах собак, не высматривает знакомый пушистый хвост с белой кисточкой на конце. И уже не вслушивается в лай собак во дворе, чтобы узнать знакомый голос. Жаркий костер все поглотил.

Ангарск
2006 г.